А теперь, когда я пою свою песню, какая-то струнка внутри меня дребезжит где-то во второй-третьей октаве, и на глаза наворачиваются слёзы. Потому что она вдруг стала так про меня, так про то время... То время... Когда мне было ради чего жить и было ради кого жертвовать.
Это было первое настолько глубокое чувство - жаль, что оно так быстро отгорело. Совсем не похоже на предыдущий опыт, намного сильнее и ярче. Я буду скучать...
Так или иначе, оно не должно было вспыхнуть вообще. Ни единого шанса, у меня не было даже тени надежды. Да, он любит пошутить, но я с чего-то взяла, что за шуткой он что-то прячет... Дурочка. Наивная дурочка.
И я уважала его, как человека лучшего, чем я, как пример для себя - важная составляющая, на мой взгляд, без уважения вообще никакие отношения не возможны. Я прислушивалась к его мнению, и прогибалась, и молчала, когда он делал мне больно...
А теперь стало так всё равно.
Он мой друг, очень хороший, один из немногих действительно друзей. Жаль, что меня он другом не считает) Впрочем, слишком много захотела. Или мы слишком разные...
Но я бы очень хотела ещё раз окунуться в то время, когда я была немного по-мазохистски счастлива. В те дни, когда он вытаскивал меня погулять, дни, залитые солнечным светом, раскрашенные всеми цветами радуги, интонации, которые я помню - все до единой, и такая непривычная по началу мимика, а ещё у него очень красивые руки...
Да, это исповедь.
Если я не расскажу это хоть кому-то, я сойду с ума.
Мне нужно убить остатки своих чувств, а потом воскресить их минуты на три, на Хигане, а потом меня опять будет ломать и корёжить, потому что он там будет. и да, если уж на то пошло, то
я буду петь лишь ему, и с самого начала я шла на фест, зная, что я хочу ему спеть, чтобы он хоть ненадолго смог увидеть всё то, чем я жила три месяца, чтобы он хоть на малое время разделил со мной это чувство, чтобы понял, как нелегко мне приходилось, когда я, имея полную свободу действий физических, не могла ничего рассказать о том, что со мной происходит, и как это ужасно - прикасаться, но молчать... Я буду петь только для него, и все мои репетиции каждый день, вся суета с деталями, все нервы, все слёзы - ему, лишь ему и никому больше. Это будет моя последняя жертва - ему. Кто знает, сколько я ещё отдам кому-то...
Счастье - это просто немного не моё, вот и всё. Я могу его играть... Но не испытывать. Никто не способен подарить мне счастье.
Это было первое настолько глубокое чувство - жаль, что оно так быстро отгорело. Совсем не похоже на предыдущий опыт, намного сильнее и ярче. Я буду скучать...
Так или иначе, оно не должно было вспыхнуть вообще. Ни единого шанса, у меня не было даже тени надежды. Да, он любит пошутить, но я с чего-то взяла, что за шуткой он что-то прячет... Дурочка. Наивная дурочка.
И я уважала его, как человека лучшего, чем я, как пример для себя - важная составляющая, на мой взгляд, без уважения вообще никакие отношения не возможны. Я прислушивалась к его мнению, и прогибалась, и молчала, когда он делал мне больно...
А теперь стало так всё равно.
Он мой друг, очень хороший, один из немногих действительно друзей. Жаль, что меня он другом не считает) Впрочем, слишком много захотела. Или мы слишком разные...
Но я бы очень хотела ещё раз окунуться в то время, когда я была немного по-мазохистски счастлива. В те дни, когда он вытаскивал меня погулять, дни, залитые солнечным светом, раскрашенные всеми цветами радуги, интонации, которые я помню - все до единой, и такая непривычная по началу мимика, а ещё у него очень красивые руки...
Да, это исповедь.
Если я не расскажу это хоть кому-то, я сойду с ума.
Мне нужно убить остатки своих чувств, а потом воскресить их минуты на три, на Хигане, а потом меня опять будет ломать и корёжить, потому что он там будет. и да, если уж на то пошло, то
я буду петь лишь ему, и с самого начала я шла на фест, зная, что я хочу ему спеть, чтобы он хоть ненадолго смог увидеть всё то, чем я жила три месяца, чтобы он хоть на малое время разделил со мной это чувство, чтобы понял, как нелегко мне приходилось, когда я, имея полную свободу действий физических, не могла ничего рассказать о том, что со мной происходит, и как это ужасно - прикасаться, но молчать... Я буду петь только для него, и все мои репетиции каждый день, вся суета с деталями, все нервы, все слёзы - ему, лишь ему и никому больше. Это будет моя последняя жертва - ему. Кто знает, сколько я ещё отдам кому-то...
Счастье - это просто немного не моё, вот и всё. Я могу его играть... Но не испытывать. Никто не способен подарить мне счастье.
